Сыновья — за отцов. Завершились прения по делу лидеров ингушского протеста

Сегодня в Ессентуках завершились прения по делу лидеров ингушской оппозиции Ахмеда Барахоева, Мусы Мальсагова, Исмаила Нальгиева, Зарифы Саутиевой, Малсага Ужахова, Багаудина Хаутиева и Бараха Чемурзиева. Им предъявлены обвинения в организации насилия на митинге в Магасе в 2019 году, а также в создании экстремистского сообщества или участии в нём. Всех семерых Правозащитный центр «Мемориал» признал политическими заключёнными. Дело рассматривает Кисловодский городской суд.

На заседании выступили адвокат Асхаб Ужахов, представляющий на процессе интересы отца, Малсага Ужахова; Илез Барахоев — общественный защитник отца, Ахмеда Барахоева; подсудимые Малсаг Ужахов, Багаудин Хаутиев и Исмаил Нальгиев. Завершилось заседание репликами участников процесса. Подсудимые выступят с последним словом 23 ноября. 

Асхаб Ужахов (адвокат Малсага Ужахова):

• В противовес обвинительному заключению я изложу своё оправдательное заключение, обобщив сказанное другими адвокатами.
• Обвинение в создании экстремистского сообщества «не позже мая 2018 года» построено на ошибке: на тот момент Ужахов был знаком только с одним из подсудимых — Багаудином Хаутиевым. Доказательств обратного прокуратура не представила. Также нет в деле и подтверждений того, что «экстремистское сообщество» готовило преступления.
• Прокуратура утверждает, что «экстремистское сообщество» готовило массовые акции. Но это конституционное право граждан, а не экстремизм.
• Прокуратура обвиняет подсудимых в призывах к насилию и неисполнению законов, но не приводит примеров.
• Хотя понятие «политическая вражда» в законодательстве очень размыто, могу утверждать, что у подсудимых не было политической вражды по отношению к главе Ингушетии Юнус-Беку Евкурову. Были негодование и обоснованная критика в адрес Евкурова и других чиновников из-за подписания соглашения о границе с Чечнёй, противоречившего республиканской Конституции.
• Участники многочисленных митингов протестовали против беззакония. То, что действия главы и других властей РИ были незаконными, доказывают многочисленные документы и юридический анализ. У людей не оставалось никакого выхода, кроме того, как защищать закон, выйдя на улицы и площади.
• На массовых протестах осени 2018 года Ужахов и другие организаторы митингов поддерживали порядок во взаимодействии с представителями власти, силовиками. Это взаимодействие доказывается массой документов и показаний свидетелей.
• Столкновения утром 27 марта произошли исключительно по вине властей.
• Ужахов не мог заниматься конспирацией по мессенджерам, потому что у него на телефоне нет мессенджеров, он не умеет ими пользоваться.
• Деятельность Совета тейпов подаётся в искажённом виде. Совет не препятствовал деятельности органов власти и не вмешивался в неё, а в рамках закона взаимодействовал с ними и стремился влиять на них.
• Шариатский суд — медиатор между обществом и властью. Нет ничего незаконного в приглашении туда депутатов. Обвинение депутатов в нарушении тайны голосования — «бред». «Если сами депутаты увидели фальсификацию при голосовании, то их публичное заявление об этом запрещено? Является нарушением закона? Абсурд!»
• Ужахов не подавал заявку на митинг 26 марта 2019 года, но участвовал в нём. У людей были основания считать, что время проведения митинга будет продлено, поэтому они остались на площади. Но это не было митингом: люди молча и мирно стояли.
• Применение силы и спецсредств может быть оправдано только в том случае, если нарушается общественный порядок. Допрошенные в суде росгвардейцы говорили, что до начала вытеснения общественный порядок не нарушался.
• Подсудимые не призывали людей оставаться на площади, а, наоборот, вступили в переговоры с властями, чтобы выработать план совместных действий для предотвращения дальнейшего насилия. Они просили выделить время для того, чтобы разрядить обстановку и убедить людей спокойно уйти с площади.
• Слова «вероятно», «предположительно», «может быть» и подобные часто используются в обвинительном заключении. Слово «примерно» использовано 11 тысяч раз. «И это называется процессуальным документом!»
• Правозащитные организации, которые рассказывают об «ингушском деле», сейчас преследуют. Но то, что этих подсудимых называют политическим заключёнными, не является оправданием экстремизма. Никто тут не оправдывает его, все мы говорим, что подсудимые не экстремисты, что обвинение их в этом ложно.

Читать полный текст выступления Асхаба Ужахова

Илез Барахоев (общественный защитник Ахмеда Барахоева):

• Митинг 26 марта 2019 года был согласован. После его завершения не было ни выступлений, ни лозунгов. Было подано уведомление о проведении митинга 27 марта, власти ответа не дали, но была неофициальная информация, что митинг продлят. Поэтому люди спокойно этого ждали. Нет запрета просто спокойно находиться на площади.
• Однако против мирных людей начали применять насилие и спецсредства. Это вызвало столкновения.
• Ахмед Барахоев и другие подсудимые стремились остановить столкновения, и им это удалось. Но последовали провокации — была взорвана светошумовая граната. В ответ — возмущение, выкрики, которых до этого не было.
• Провокация готовилась заранее. Иначе зачем ещё 23 марта было вводить в республику силы Росгвардии?
• Барахоев и другие просили у властей дать им время до 10 утра, чтобы они могли увести людей с площади. Им отказали. Ответственность за дальнейшее ложится на тех, кто отказал.
• Ни одного призыва к экстремизму ни Барахоев, ни другие подсудимые не произносили и не писали. Наоборот, они много раз призывали людей не выходить из правового поля. И, в отличие от обвинения, мы предъявили этому реальные доказательства.
• Ни следствие, ни прокуратура не заинтересованы в установлении истины. Их цель — политические преследования.
• Мой дед был приговорён сталинскими палачами к пожизненному заключению. Амнистирован в 1956 году. Теперь на скамье подсудимых мой отец. Его дети тоже готовы нести ответственность за честно прожитую жизнь.

Малсаг Ужахов, подсудимый

• В суде зачитали массу материалов, заслушали массу свидетелей — нет ни одного доказательства нашей вины.
• Уголовное дело об экстремизме было возбуждено на основании рапорта оперативного сотрудника. В нём голословное утверждение, что есть основания для возбуждение уголовного дела.
• Автора рапорта не допрашивали. По каким «имеющимся данным» экстремистское сообщество возглавляют Ужахов, Мальсагов и Барахоев — неизвестно.
• В рапорте указано, что мы, старейшины, оказывали сопротивление. Этого никто не доказал. Но это написано в рапорте, как и то, что мы призывали к сопротивлению. Либо никакой конкретики, либо домыслы. И на основании этих домыслов возбуждено уголовное дело.
• Все наши шаги мы пытались согласовывать с властью.
• Я не организовывал митинг, но был его участником. Митинг был полностью законным. В чём тут экстремизм? Почему мы должны были молчать, не обсуждать, не протестовать против действий Евкурова, который нарушал Конституцию РИ?
• На митинге 27 марта после начала разгона и я, и другие подсудимые делали одно — ругали молодёжь, ругали росгвардейцев, останавливая насилие, а также участвовали в переговорах с представителями власти. Бывший министр МВД по РИ Дмитрий Кава и его заместители говорили в суде, что мы призывали к прекращению столкновений. Но обвинение не хочет брать эти показания в расчёт.
• Все утверждения следствия и прокуратуры разбиваются о видеосюжеты, снятые на митингах, и об экспертизы, проведённые по заданию следствия.
• Нам говорят: вы виноваты, поскольку мы решили вас обвинить.

Полный текст выступления Малсага Ужахова

Багаудин Хаутиев, подсудимый:

• В рапорте, о котором говорил Малсаг Ужахов, было указано, что я готовил вооружённые нападения. Но потом, видимо, следствие решило, что это слишком абсурдно, и не стало предъявлять это обвинение. Но другие абсурдные обвинения оставили.
• Что плохого в том, что я призывал идти на санкционированное мероприятие и участвовал в его подготовке?
• В группах мессенджеров, о которых говорит обвинение, меня не было.
• Мне вменяют организацию ряда митингов, на которых меня не было, и это подтверждено доказательствами. В четыре часа утра 27 марта, когда, по утверждению обвинения, экстремистская группа вступила в преступный сговор с целью причинения насилия представителям власти, меня не было на площади в Магасе. Биллинг телефона показывает, что я был дома. На площадь я пришёл лишь в пять утра, чтобы помочь прекратить насилие. Через оцепление меня провёл помощник главы РИ, он просил поговорить с молодёжью. Я согласился и именно это делал на площади.
• В обвинительном заключении указано, что лидеры протестного движения, включая меня, призвали к бессрочному митингу. Этому нет доказательств.
• На некоторых участников митинга, обвиняемых в насилии, оказывали давление, чтобы они дали показания против меня. Но это не получилось.
• Лингвистические экспертизы, проведённые по решению следствия, указали, что мы побуждали собравшихся покинуть площадь. Следствие прятало от нас эти экспертизы. Нашёлся один честный следователь, который показал нам их. Уже в суде мы смогли добиться приобщения этих документов.
• Это дело политическое, дело против ингушского народа. Оно проявляет всё то, что есть отрицательного во взаимоотношениях между Ингушетией и федеральным центром.

Полный текст выступления Багаудина Хаутиева

Исмаил Нальгиев, подсудимый

• Обвинение говорит, что я принимал участие в митингах как руководитель «Выбора Ингушетии». Это не так, я принимал в них участие как ингуш и гражданин России.
• Обвинения в экстремизме необоснованны. Доказательств вины нет.
• Экстремизм сейчас стал тем, чем раньше был термин «враги народа». Ярлык этот можно навесить на каждого.

После этого суд предоставил участникам процесса право выступить с репликами. Этой возможностью воспользовались адвокаты Магомед Беков, Башир Точиев, Фатима Урусова, Магомед Абубакаров, общественнвй защитник Олег Орлов.

Прокурор Тимур Золотовский от реплики отказался.

Отчёт в предыдущего заседания

Фото Дарьи Корниловой