Правозащитник: «Суд над Сенцовым и Кольченко – не юридический процесс»
Первыми крымскими узниками, получившими в России реальные сроки, стали Олег Сенцов и Александр Кольченко – российское следствие обвинило их в терроризме. 25 августа 2015 года Северо-Кавказский окружной военный суд приговорил Сенцова к 20 годам строгого режима. Олег – украинский кинорежиссер из Симферополя. Именно там 11 мая 2014 года его задержали российские силовики. Сенцова обвинили в подготовке теракта – планировании взрывов у Вечного огня и памятника Ленину в крымской столице. Также Олегу вменили поджоги офисов Русской общины Крыма и партии Единая Россия в Симферополе. Сообщником Сенцова следователи сделали крымского активиста, антифашиста Александра Кольченко. Он выступал вместе с левыми, природоохранными и профсоюзными организациями, не принял аннексии Крыма, участвовал в проукраинских митингах. Был задержан 16 мая 2014. Тот же суд вынес Кольченко приговор – 10 лет колонии строгого режима. Своей вины Кольченко, как и Сенцов, не признал. Правозащитные организации считают обвинения необоснованными и политически мотивированными. Российский правозащитный центр «Мемориал» признал Олега Сенцова политзаключенным. 25 августа в Киеве на Почтовой площади у Речного вокзала планируется акция к годовщине заключения крымчан, на мероприятии активисты будут призывать к освобождению Сенцова и Кольченко.
В ответ на аресты и преследования украинцев в аннексированном Крыму и России решением Совета национальной безопасности и обороны Украины был введен в действие так называемый список Сенцова-Савченко. В него вошел ряд людей как из России, так и из Украины, но, прежде всего, следователи, прокуроры и судьи, причастные к политическим преследованиям украинцев. Подконтрольный Кремлю прокурор Крыма Наталья Поклонская в ответ на включение ее в этот список заявила, что Савченко и Сенцов – это террористы и убийцы, которые издевались над детьми.
– С нами на связи адвокат Марк Фейгин. Марк, вы знаете позицию Поклонской насчет того, что Савченко и Сенцов – террористы, якобы убивавшие детей. Так ли это, по вашему адвокатскому мнению?
Фейгин: Тут нечего обсуждать, это не так. Сенцов и Савченко – невиновные люди. Но словам госпожи Поклонской нет веры еще и потому, что она – человек, нарушивший присягу. Она была гражданином одного государства, присягала ему, а потом предала его. Такие люди никогда не будут пользоваться доверием. И все ее слова – пустой звук.
– Есть ли возможность для судебного пересмотра решения в деле Сенцова и Кольченко – например, в Европейском суде по правам человека?
Фейгин: Такая возможность есть. После второй, апелляционной, инстанции – рассмотрение состоялось еще в прошлом году и оставило приговор в силе – жалоба может быть рассмотрена в Европейском суде. Но это происходит небыстро, на это уйдет 3-5лет. Как я понимаю, жалобы уже поданы и даже закоммуницированы, это публичная информация. Но процесс долгий.
– 15 июня пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков в ответ на вопрос журналистов о том, ведется ли работа по обмену Сенцова, заявил, что контакты активно осуществляются, но со стороны России все будет зависеть от окончательного решения главы государства. Марк, ведется ли переговорный процесс на самом деле, какие у него перспективы, или же это просто слова?
Фейгин: Все сразу. Ключевой момент – то, что решает это все один-единственный человек. Все это в компетенции Путина, а это вещь очень переменчивая. Вспомните фейковую провокацию с задержанием диверсантов в Крыму. Это значит, что де-факто Москва приняла более радикальный план. С моей точки зрения, все переговоры о быстром обмене украинских граждан, осужденных в России, сейчас не будут идти интенсивно. Думаю, они приостановятся в ожидании начала дискуссии о продлении европейских санкций, а это произойдет не раньше ноября-декабря. Мне кажется справедливым, что разговаривать они могут в трехсторонней контактной группе, но решение все равно за Путиным. А пока я вижу, что ситуация неблагоприятна для быстрого осуществления обмена.
– Осужденный в России Олег Сенцов призывает не пытаться освободить его и других украинских политзаключенных в России любой ценой – по его словам, это не приблизит победу. «Становиться более известным заключенным, чтобы тебя быстрее обменяли – это не тот путь, по которому я хотел бы пройти. Я не хочу тянуть одеяло на себя, я хочу остаться просто фамилией в общем списке. Вряд ли мне предложат выйти последним, но это был бы хороший выбор», – сказал Сенцов.
С нами на связи бывший политзаключенный, крымчанин Геннадий Афанасьев. Геннадий, как вы думаете, на что направлена такая позиция Олега Сенцова и кому она в первую очередь адресована – российским или украинским властям, какой-то третьей стороне?
Афанасьев: Позиция Олега мне очень понятна. Когда я был в российском плену, больше всего хотелось противодействовать этой системе. Я вижу, что Олег не прекратил борьбу против тираничной системы Путина даже в тюрьме. Потому он и делает такие заявления. Я могу лишь радоваться, что не узники решают, быть им свободными или нет, а наше общество, власть, государство решает это за них. Потому что иначе узники так и оставались бы сидеть, лишь бы навредить системе.
– Есть ли у украинского государства и общества возможность повлиять на состояние процесса по делу Кольченко и Сенцова? Может ли давление со стороны Киева приблизить момент их освобождения?
Афанасьев: Дело Сенцова и Кольченко сейчас одно из самых сложных, ведь из-за такой позиции российская сторона наиболее не заинтересована в их возвращении. Все осложняется предстоящими выборами в России, а последние события обострили отношения в плане обмена. Потому мы и проводим акцию к годовщине вынесения приговора – чтобы напомнить людям, власти в Российской Федерации, кто там есть, за кого мы будем бороться. Мы выйдем с плакатами, на которых будут все люди, причастные к заключению наших пленных.
– С нами на связи правозащитник, координатор проекта «Без границ» Максим Буткевич. Максим, сегодня первая годовщина первого из политических приговоров, вынесенных Российской Федерацией по отношению к крымским заложникам. По мнению Марка Фейгина, до освобождения или обмена в ближайшее время дело не дойдет. Что вы об этом думаете?
Буткевич: Прогнозировать сложно. Еще несколько месяцев назад прогнозы по освобождению наших украинских заложников, не только крымских, были таковы, что сначала будут обменивать наименее значимых участников российских диверсионно-разведывательных групп и менее известных украинских заложников, затем более известных, а в последнюю очередь – так называемую группу Сенцова и Кольченко, и лишь потом дело дойдет до Надежды Савченко. Все пошло наоброт. Логика, по которой кремлевский режим обменивает пленных, понятна уже пост-фактум. Все понимают, что, увы, это не юридический процесс, и все, даже наиболее опытные, адвокаты пессимистичны. Потому что это не про защиту. Это про политику и про то, что можно выторговать. Мы можем только надеяться. Я был очень рад слышать Гену Афанасьева – это один из тех людей, за кого мы очень переживали, и были счастливы, когда его обменяли. Мы надеемся, что такое чудо случится и с Сенцовым, Кольченко, но предсказывать я бы не брался.
– Как сейчас дела у Сенцова и Кольченко?
Буткевич: Наша инициатива, «Комитет солидарности», кроме всего прочего, пытается стимулировать и просить людей, чтобы они писали Олегу и Александру. Это основной источник информации. Пару дней назад я получил письмо от Саши Кольченко. Он объясняет, чем занимается, как ему живется. Пишет, что физического насилия к нему не применяют, проживание и питание – такое, какого можно ожидать от зоны в России. Он очень много читает – написал мне список около 15 книг, из библиотеки зоны, которые прочел за последнее время, от Сервантеса и Шевченко до книг о социальной психологии. Конечно, это физически и психологически очень непростые условия. А надо делать скидку еще и на то, что все письма перлюстрируются. Олег тоже старается держаться молодцом. Но это зона строгого режима.
– Ваша инициатива работает только с этими крымскими политзаключенными, или с другими тоже, включая членов и руководство Меджлиса крымскотатарского народа?
Буткевич: Мы начали работу, когда других политзаключенных еще не было. Дело Сенцова-Кольченко было первым, они стали символом того, что руководство Российской Федерации сделало с Крымом. Им дали российское гражданство, о котором они не просили, забрали украинское, от которого они не отказывались, их арестовали, пытали, вывезли на материковую часть России, в нарушение международного гуманитарного права. Мы собрались, чтобы их защищать. Все остальные пришли потом. Мы не организация, мы волонтерская группа. Потому стараемся помогать, кому можем, но нас очень интересуют все крымские заключенные, и мы стараемся расширять круг нашей работы. Мы считаем, что крайне важно помогать им, помнить, особенно сейчас, когда их количество, увы, растет – по политическим, так называемым экстремистским и даже религиозным обвинениям.
– Сколько на сегодня в России крымских политзаключенных по всем делам?
Буткевич: Мы не знаем точную цифру. Наши коллеги из инициативы Let My People Go насчитывают до 20 человек, но не все они крымчане. И, думаю, есть еще люди, о которых мы просто не знаем. Но говорить можно о десятках.
– Расскажите, что будет происходить на вашей сегодняшней акции.
Буткевич: В 7 вечера на Почтовой площади в Киеве состоится акция, поскольку 25 августа прошлого года был вынесен абсурдный приговор Олегу Сенцову и Александру Кольченко. У нас будет обвинительное заключение в адрес тех, кто этот приговор вынес. От недопуска к правосудию до создания террористической организации и развязывания войны. Вот в чем виновны люди, осудившие наших ребят на 10 и 20 лет строгого режима. Рано или поздно такое заключение будет официально вынесено в Гааге или где-то еще. Мы пытаемся предвосхитить события.
– Почему акция состоится на Почтовой площади, а не у консульства или посольства?
Буткевич: Хотим мы этого или нет, но консульство и посольство сейчас похожи на бетонные коробки, в которых ничего нет. Нет людей, закрыты окна. Можно прийти на бывший Воздухофлотский проспект и провести символический пикет, без сотрудников посольства и прохожих. Мы не хотим этого. К счастью, Почтовая площадь стала одним из мест прогулок к киевлян. Мы обращаемся к людям, которые ходят, гуляют, наслаждаясь хорошим вечером и не забывая о важных вещах.
Сергей Громенко, «Крым. Реалии»
