Оксана Севастиди: «В колонии я работала 14 часов в день»

Помилованная президентом РФ Владимиром Путиным россиянка Оксана Севастиди выйдет на свободу в ближайшее воскресенье, 12 марта. Именно в этот день вступает в силу указ главы государства.

Оксана сейчас в Москве, в СИЗО «Лефортово». Женщина уже собрала свой нехитрый скарб, но пока не спешит прощаться с сокамерницами. Обозреватель «МК», член ОНК Москвы навестила её за решёткой и первой передала ей поздравления от всех, кто ее поддерживал.

Об Оксане Севастиди президент России Владимир Путин узнал 23 декабря 2016-го года, когда ему задали вопрос на ежегодной пресс-конференции. Глава государства назвал «достаточно жестким» приговор Оксане и пообещал разобраться. 7 марта 2017-ого года президент подписал Указ о ее помиловании. Решение было принято, как сообщила пресс-служба Кремля, «руководствуясь принципами гуманности».

Оксана Севастиди в большой «сдвоенной» камере (сделанной из двух маленьких). Кроме неё здесь ещё три девушки. Все они отлично ладят, но Оксана изначально держится немного отчужденно. Не потому что не любит общаться, а из-за сложного психического состояния. Она себя преступницей — тем более государственной — никогда не считала.

О её помиловании в камере уже все знают, по-доброму ей завидуют и считают все это чудом, дающим надежды на освобождение и остальным.

Оксана одета почти празднично — в зеленую юбку и чёрную поблёскивающую кофточку. Заметно похудела с момента ее первого задержания, на лице несколько растерянное выражение. Примерно так выглядят люди, ставшие жертвами всевозможных розыгрышей. Речь о тех телешоу, где человека огорошат или напугают до полусмерти, а потом скажут: «Это была шутка! Улыбнитесь скрытой камере!»

— Оксана, поздравляем с помилованием!

— Ох, спасибо. До сих пор не верю, что все это правда! Мне кажется, будто вообще все было не со мной. Сначала арест, потом суд, приговор, колония. И вот теперь помилование.

— Вы рады?

— Ну конечно! Счастье какое!

— Ожидали, что вас помилуют?

— Если честно, нет.

— Как вы сами узнали о решении Президента?

— Из новостей по телевизору. Увидела там и свою маму… Мама — это самое главное в моей жизни, и я больше всего с самого начала переживал не за себя, а за нее. Боялась, что она не выдержит всего этого.

— Как себя чувствуете?

— За время, что я провела за решёткой, сильно подорвала своё здоровье. Давление все время прыгало… В колонии города Кинешма было неважное питание. Три раза в день капуста. В «Лефортово» по сравнению с колонией кормят намного лучше.

— Как вам вообще жилось в колонии?

— В целом неплохо, но мы все там много работали. Это обязательно, а не по желанию осужденных. То есть никто не спрашивает — хочешь ты идти на производство или нет. У нас там швейные мастерские. Я была ручницей — мелом расчерчивала ткани, выворачивала воротнички и так далее. Работала с 7 утра до 21.30.

— Почему так много?

— Не знаю. Такие требования. Только в субботу нам разрешали работать до 17.00.

— Большую зарплату платили?

— 100 рублей.

— В час?

— В месяц.

— ?!

— Но теперь все это не имеет никакого значения.

— Не согласна с вами. Там ведь остались другие женщины. Мы обратимся во ФСИН с просьбой провести проверку по факту такого рабского труда заключенных.

— По сравнению с колонией здесь, в московском СИЗО — рай. Меня привезли сюда 9-го числа, то есть я в «Лефортово» ровно месяц. Доставка была быстрой — всего три дня через Иваново и Ярославль. А вот в колонию отбывать наказание знаете сколько ехала?

— Нет. Долго?

— Полтора месяца. «Столыпинские вагоны» сами по себе сейчас нормальные, условия там тоже сносные, но вот такая длительная доставка человека к пункту назначения — это почти пытка.

— Чем занимаетесь в СИЗО? Читаете?

— Не могу читать. Пробовала — все буквы расплываются. Все мысли у меня только о маме. У нее точно все хорошо?

— Да, мама ждет вас с нетерпением.

— Я послала ей отсюда два письма, но ответа не получила. За все время мне написала только моя московская подруга Цициля. Она мне и передачу передала. Она же и будет меня встречать. Я поживу у нее какое-то время. А ведь знаете, я в Москве второй раз. В первый приезжала три-четыре года назад как раз к своей подруге. Кто бы мог подумать, что снова окажусь здесь, но не в качестве туриста и гостя, а в качестве заключенной…

— Что сделаете в первую очередь после освобождения? Может, нальете себе бокал вина?

— Нет, вино точно не буду. Организм за столько времени отвык от алкоголя и не понятно, как теперь прореагирует…

Хотелось бы сразу к маме, но останусь на суд. А так даже не знаю… Буду наслаждаться каждой минутой свободы. За решеткой я все переосмыслила. Начала ценить все, что у меня есть, еще сильнее. А у меня много чего есть. Мама, друзья, работа.

— Вас возьмут на прежнюю работу? Или вас оттуда уволили сразу после задержания?

— Не уволили. Думаю, что возьмут. Но я сразу не пойду работать, нужно время, чтобы прийти в себя.

— Кто вас будет встречать за воротами СИЗО?

— Думаю, Цициля и адвокаты.

Комментарии адвоката Ивана Павлова:

— Мы приветствуем решение президента об освобождении Севастиди, поскольку любой день, проведенный невиновным человеком в застенках — это грубейшее нарушение прав.

Мы продолжим бороться за невиновность Оксаны в более комфортных для нее условиях. 15 марта Верховный суд рассмотрит нашу жалобу на отмену приговора. Оксана примет участие в заседании. Сама сможет выступить и рассказать высшим судьям, как все было на самом деле. А вообще у защиты есть главный аргумент: то, что каждый из нас может увидеть невооруженным глазом, не является гостайной. Согласно закону о гостайне, к таковой относятся только защищаемые сведения. То есть доступ к этим сведениям должен быть защищен от посторонних. В случае Оксаны этого не было. Она писала в СМС о том, что мог видеть по дороге каждый.