Чекистская лавочка секонд-хенд

— Там еще две гранаты и два пистолета Макарова было, почему их в нашем деле нет? — удивился подсудимый Виктор Филинков. И уже без иронии обратился к судье: — Ваша честь, прошу обратить внимание, это травматическое, легальное гладкоствольное оружие.

Прокурор перешла к оглашению экспертизы книги под обложкой «Русский язык 6», изъятой в Пензе. Там главы учебника перемежаются со страницами антифашистского самиздата. Эксперты нашли «признаки оправдания пропаганды насилия в целях воздействия на решения органов власти».

Суд оставался снисходителен к попыткам обвинения заполнить хоть чем-то пустоты доказательной базы.

На Филинкове — ни оружия, ни «экстремизма» на электронных носителях. У Бояршинова — банка дымного пороха (используется в пиротехнике) и месячный курс обучения в центре тактической и огневой подготовки «Партизан». Как показал в суде уже осужденный на 3,5 года Игорь Шишкин, полученными там навыками Юлий делился с участниками петербургской «ячейки». Распространение знаний, полученных в легально действующем «Партизане», обвинение расценивает как подтверждение исполнения Бояршиновым отведенной ему в терсообществе роли «инженера».

Первый якобы обнаружен на переносном жестком диске Армана Сагынбаева, второй — в ноутбуке Ильи Шакурского. Эти материалы из пензенского дела еще не исследованы начавшимся там судом. Но уже используются в Петербурге.

В питерском УФСБ «Свод» и протокол получили от пензенских коллег в виде распечаток. Оттуда же материалы лингвистического исследования с выводом о наличии высказываний, направленных на побуждение к насильственным действиям в отношении представителей таких групп, как «правоохранительные органы», «депутаты», «миллионеры», «власть», и создание их отрицательного образа, «в том числе президента России Путина В. В.».

Клейкая лента

Адвокат Филинкова Виталий Черкасов заявил ходатайство о признании данного исследования недопустимым доказательством и назначении комплексной психолого-лингвистической экспертизы. Его поддержала и адвокат Бояршинова Ольга Кривонос. Адвокаты указали на нарушение ст. 195 УПК РФ: ни они, ни их подзащитные не были ознакомлены с постановлением о назначении экспертизы, что лишило их возможности заявить отвод эксперту, дополнить поставленные вопросы или инициировать проведение исследования другими специалистами.

Но суд ходатайство отклонил.

Черкасов считает, есть основания полагать, что перед осмотром носителей сотрудники питерского и пензенского управлений ФСБ имели к ним несанкционированный доступ.

При обыске в питерской квартире Сагынбаева 5 ноября 2017 г. было изъято 32 предмета. Их поместили в несколько пакетов; в одном, согласно описи, находилось 20, включая переносной жесткий диск Toshiba (где, по версии следователя, и находился содержащий «Свод» файл «Положение»). Пакет был закрыт «способом, исключающим доступ без повреждения упаковки» — с помощью клейкой ленты, снабжен оттиском печати питерского УФСБ, подписями понятых и следователя.

Черкасов обращает внимание на приобщенные к питерскому делу протоколы (от 16.03 и 08.09.2018) осмотра изъятого в жилищах Сагынбаева и Шакурского. Мартовский проводился следователем пензенского УФСБ Токаревым — без понятых, в присутствии специалиста по информационным технологиям Зимина. Не указано, упакованы ли предметы осмотра. Сказано, что принадлежащий Шакурскому ноутбук Lenovo включен специалистом и на нем обнаружен файл «Съезд (2017)», а на принадлежащем Сагынбаеву переносном жестком диске Toshiba — файл «Положение». Но подписи Зимина нет. Черкасов допускает, что Зимин вообще не участвовал в осмотре, а тогда ничтожны и утверждения о том, что специалистом обнаружено.

Манипуляции с вещдоками

«Новая», исследуя материалы пензенского дела, нашла протокол еще одного осмотра этих предметов — от 20.02.2018. Проводился пензенским следователем Матюхиным без понятых, с участием специалиста Ганина. Опять не сказано, была ли упаковка. На диске Toshiba обнаружен файл «Положение» (со «Сводом»). А вот на ноутбуке Шакурского Lenovo «информации, имеющей значение для расследования уголовного дела, не установлено». Файл «Съезд (2017)» обнаружен на другом его ноутбуке, марки Toshiba.

По окончании осмотра жесткий диск помещен в бумажный пакет, ноутбуки — в белый матерчатый мешок, упаковки снабжены оттисками печати пензенского УФСБ.

В третий раз изъятое при обыске у Сагынбаева осматривается следователем пензенского УФСБ Болтышовым 08.09.2018 тоже без понятых, в присутствии специалиста Ганина. Согласно протоколу, вскрывается «полимерный пакет с надписью «Новая история»» — тот самый, куда после обыска поместили 20 предметов. Но он закрыт не так, как описано в протоколе обыска (клейкой лентой): теперь его «горловина перевязана черной нитью, концы которой оклеены фрагментом белой бумаги с оттиском печати УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области». И в нем уже только 18 предметов, нет переносного жесткого диска Toshiba и компакт-диска.

По мнению защиты, несанкционированные манипуляции с вещдоками обращают их в недопустимые доказательства.

Боюсь с ними иметь дело

Последняя соломинка обвинения — показания свидетелей. Однако предложенная прокурором выборка для видеоконференцсвязи с Пензой, похоже, оставила судей в недоумении.

Так, вызвали студента Агротехнического колледжа Антона Шульгина. Поскольку он никогда не встречался с питерскими подсудимыми, прокурор стала расспрашивать о Шакурском:

— Высказывал идеи по свержению власти в России, вас пытался привлечь?

— Нет, — говорит Шульгин, — никогда такого не было. С Ильей связывали общие антирасистские убеждения, участвовал в проводимых им мероприятиях — музыкальных, спортивных, по уборке мусора.

— Чем увлекался Шакурский?

— О чем вы? — не понимает Антон.

— Кто-то, например, книжки читает, а кто-то бегает с пистолетом, — подсказывает прокурор.

Но свидетелю совсем нечем поддержать такой разговор.

— Вы такие же показания давали, когда вас допрашивали?

Антона допрашивали в день задержания Шакурского, когда ему самому едва исполнилось 17.

— Я был совсем ребенком, оперативники оказывали на меня давление…

— Как оказывалось давление-то? — фыркает прокурор.

— Требовали — расскажи, занимался Шакурский террористической деятельностью, если не хочешь к своему другу в СИЗО. Почти до трех ночи, я был в шоке, подписывал все, что давали. Дома — обыск…

С протоколом не дали ознакомиться, копию не предоставили. Обжаловать не стал: «боюсь иметь с ними дело».

Прокурор оглашает протокол того допроса. Там говорится, что Шакурский рассказывал об анархизме, призывал заниматься спортом, «чтобы тебя боялись враги», «неоднократно говорил о конспирации» и что «надо выжидать нужный момент, когда свергнуть власть».

— Протокол писали оперативники, смысл мной сказанного во многом поменялся. Подтверждаю, что ничем противоправным Шакурский меня заниматься не призывал, — повторяет Шульгин.

Оснований для оговора не вижу

Затем заслушивают маму Шакурского Елену Богатову — ни она, ни ее сын с питерскими подсудимыми не знакомы.

Вопросы прокурора — опять о Шакурском, хотя Елена заявила о своем праве не свидетельствовать против близких.

— Анархизмом интересовался, литературу специальную почитывал?

— Этим многие интересуются! — парирует Богатова. — Да, Илюша много читал. Льва Толстого очень любит — а он тоже в какой-то мере анархист (среди пензенских вещдоков есть его «Суеверие государства». — Прим. ред.)

Следующий свидетель — лаборант-исследователь ПГУ Максим Соколов:

— Мне не знакомы фамилии, по которым меня пригласили.

Филинков, отвечая на процедурный вопрос о возможных причинах не доверять свидетелю, улыбается:

— Оснований для оговора не вижу — с лаборантами я никогда не конфликтовал.

Прокурор спрашивает о Пчелинцеве, с которым Симаков ходил в походы. Рассказывал ли о своем участии в террористическом сообществе, выказывал недовольство политическим строем? Обсуждали ситуацию в стране?

— Да, обсуждали, — припоминает Максим. — Что бензин дорожает.

В дело пошли наркотики

Единственным, кто сумел по мере сил поддержать обвинение, стал студент Егор Зорин. Он был пойман на наркотиках и через сутки в пензенском УФСБ написал явку с повинной, признав существование терсообщества и свое участие в нем. По наркотической статье его еще ждет суд, по террористической дело против него прекращено.

Зорин говорит, что Филинкова и Бояршинова до следствия видел единожды — на съезде в Петербурге. Кто был инициатором, не знает. Среди участников называет Пчелинцева, Шакурского, Иванкина и «других ребят из пензенской группы», Филинкова и Бояршинова. Юлий там был «молчаливый», а Виктор «активно высказывался» и «заявлял о готовности». К чему именно, уточнить не может. «Сеть», показывает Зорин, была создана, чтобы в случае народных волнений оказать помощь населению. Со «Сводом» знаком поверхностно, оценивает как не оконченный документ в виде перечня вопросов, которые и обсуждались на съезде. При нем решений не принималось, голосования не было, ничего не планировали, обсуждали гипотетические сценарии развития ситуации в стране. Составлялся ли итоговый протокол, не знает — после съезда «отошел от всего этого». Ни с Филинковым, ни с Бояршиновым отношений не поддерживал, в переписке не состоял. На совместных с пензенцами тренировках их не видел.

— Что отрабатывалось на тренировках? — спрашивает прокурор.

— Тактические действия, перемещение отряда в лесу, условные знаки, разведка местности, о медицине ребята рассказывали, как оказывать помощь при ранениях. И по связи тоже были лекции — как пользоваться рациями, например.

Полагает, Филинков был «связистом», о роли Бояршинова не знает.

— Филинков и Бояршинов предлагали конкретные акции по свержению самого вот этого… строя? — запнувшись на определении, будто опасаясь сказать «сказочного», спрашивает Качурина.

— Я не помню, чтобы кто-то предлагал что-то конкретное.

— Вы сказали, что Филинков занимал активную позицию на съезде?

— Он поддерживал дискуссию.

Вопросы Филинкова о том, до или после съезда Зорин приобрел наркотики, и почему помнит только тех участников съезда, которые стали фигурантами уголовного дела, судья снимает.

Не хотел умереть в СИЗО

На другой день вызываются Максим Иванкин, Илья Шакурский, Арман Сагынбаев и Дмитрий Пчелинцев. Первые два заявляют, что не знакомы с Филинковым и Бояршиновым, показания по их делу готовы давать только после того, как будут опрошены в суде по своему делу в Пензе.

Сагынбаев говорит, что Бояршинова до очной ставки не видел. С Филинковым познакомила его жена, Александра Аксенова (получила убежище в Финляндии), в середине 2016-го. С Виктором его связывал интерес к науке и программированию. Из-за личного конфликта общение прекратилось с декабря 2016-го. Говорит, у Филинкова «слишком высокие нравственные ценности». В пензенских тренировках, играх в страйкбол Виктор не участвовал. На вопрос прокурора, какие «мессенджеры, носящие шифрованный характер» использовал при общении с Филинковым, отвечает — «только звуковые колебания». О террористическом сообществе, «которое ФСБ назвало ‘Сеть’», Сагынбаеву ничего не известно.

Прокурор оглашает прежние показания Сагынбаева. В них признается существование террористического сообщества и что он и другие участники группы «СПб-1» проходили обучение в Израиле.

— Это ваши показания, подтверждаете?

Арман поясняет, что вынужден был оговорить себя и других, потому что его пытали. Угрожали насилием в отношении его девушки. Заставляли заучивать показания: «К моим пальцам подсоединили провода и пускали ток, чтобы я получше запомнил».

Слушая рассказ Сагынбаева о пытках, прокурор Качурина усмехается.

Кто вам разрешил остаться

Свидетель Пчелинцев показал, что с Бояршиновым познакомился на очной ставке, с Филинковым виделся накоротке в 2016-м. Дмитрий давно был знаком с женой Филинкова, и когда приехал в Петербург на концерт, договорился остановиться у нее. Александра и Виктор тогда уже жили вместе.

— Как долго общались с Филинковым?

— Минут пять за завтраком.

— Террористическое сообщество «Сеть» вам знакомо?

— Только из материалов уголовного дела.

— В феврале 2017-го на съезде данного сообщества в Петербурге были?

— Слово «съезд» ввел в оборот следователь, чтобы все выглядело очень опасно. Я приезжал тогда в Петербург на концерт итальянской группы, посещал и другие мероприятия. В том числе семинар по консенсусу, который проходил на какой-то съемной квартире, где и ночевал.

Перечислить участников не может — мелькали знакомые лица, но всех не упомнишь. Определенно была Аксенова. Хозяев квартиры не знает, как и организаторов семинара.

— Семинар предоставлял ночлежку, но хозяев вы не знаете? И кто вам разрешил там остаться?

— А мне никто не запрещал. У нас не принято отказывать, это нормальная практика для молодежной антиавторитарной среды.

Качурина отвечает на дерзости Пчелинцева оглашением его признательных показаний из протокола допроса как свидетеля по питерскому делу. Указано, что проводился следователем Токаревым в здании УФСБ 23 марта 2018 г. (то есть после того как Пчелинцев отказался от выбитых пытками показаний).

— Меня как свидетеля не допрашивали. Токарев просто скопировал из старых моих показаний и выдал за новый допрос, — заявляет Пчелинцев.

«Новая» сравнила тексты его показаний по протоколам допросов от 9 ноября и 1 декабря 2017 г. c мартовским 2018 г. — совпадают (за исключением нескольких слов), вплоть до грамматических ошибок и неверно расставленных запятых. Следователь Токарев был вызван в суд на 17 мая, но на видеоконференцсвязь не вышел. Теперь его надеются заслушать 4 июня, когда продолжится рассмотрение дела.

*Признана ФСБ террористической организацией.

Татьяна Лиханова