«Показательная расправа». Сергей Давидис о деле Владимира Кара-Мурзы

Обвинение запросило 25 лет колонии для оппозиционера Владимира Кара-Мурзы, сообщила его адвокат Мария Эйсмонт.

Кара-Мурзу обвиняют в распространении «фейков» об армии (ч. 2 ст. 207.3 УК), участии в деятельности «нежелательной организации» (ч. 1 ст. 284.1 УК) и госизмене (ст. 275 УК). Мосгорсуд рассматривает дело в закрытом режиме.

В основе первого обвинения — выступление в Палате представителей Аризоны, второго — участие в круглом столе в Сахаровском центре. Статью о госизмене Кара-Мурзе вменяют из-за выступлений в Лиссабоне, Осло и Вашингтоне. Подробно о деле можно почитать здесь.

Сопредседатель ЦЗПЧ «Мемориал» Сергей Давидис прокомментировал срок, запрошенный для политика.

Сергей Давидис:

Известие о том, что прокурор запросил 25 лет для Владимира Кара-Мурзы, конечно, шокирует, с одной стороны. А с другой — довольно ожидаемо вписывается в контекст дела против Владимира в целом.

Сергей Давидис

В отличие от многих других дел, где преследование носит в первую очередь функциональный характер — чтобы ограничить человека, не дать ему заниматься тем, чем он занимается, чтобы на его примере запугать остальных — тут нарочитая, абсурдная избыточность и жестокость преследования. Первого обвинения было бы более, чем достаточно с точки зрения каких-то функциональных интересов власти. Это обвинение в распространении «заведомо ложных сведений» об использовании армии. Его предъявили Владимиру первоначально за выступление в конгрессе Аризоны.

И мы видим по делам Ильи Яшина, Алексея Горинова, что огромный срок можно дать и только на основании одного такого обвинения — и этого более чем достаточно, чтобы прекратить деятельности человека.

У второго дела, об организации деятельности нежелательной организации, совершенно абсурдное основание — традиционный ежегодный круглый стол в поддержку политзаключённых, который мы вместе проводили. Якобы его организовали от имени нежелательной НКО. Никакая нежелательная организация, разумеется, к этому отношение не имела.

И, наконец, уж совсем абсурдные обвинения в государственной измене на основании публичных выступлений, критикующих российскую власть и нарушение прав человека властью.

Когда за публичные высказывания уже третье обвинение — это именно нарочитая, показательная расправа, месть. Уже не заботятся о том, чтобы аргументы для этой расправы выглядели сколько-нибудь убедительно.

Наоборот, именно абсурдностью и безосновательностью власть демонстрирует: с теми, кто последовательно борется с режимом, никаких сдерживающих факторов нет.

Срок 25 лет — беспрецедентный в политических делах такого рода. Владимир — последовательный и мужественный противник существующего режима. Его непримиримая и эффективная борьба привели к двум отравлениям. А теперь — к такому жестокому преследованию. Как ни печально говорить, это оценка заслуг Владимира перед Россией, перед российским народом и признание его мужества, с которым он вернулся в Россию, несмотря на ожидаемое преследование.

Желаю Владимиру с минимальными издержками преодолеть это тяжёлое испытание и как можно скорее оказаться на свободе. То, что это случится раньше 25 лет, — я уверен. Главное чтобы здоровье его не подвело. А после двух отравлений, конечно, такие риски есть. Надо искать способы для того, чтобы вытащить его из-за решётки.